понедельник, 15 октября 2007
нытье и рефлексия
И хотя фик старательно движется, контуры второй части очерчены и вчерне набросаны (многое придется исправить, конечно), меня расхолодило.
Как всегда. Находишь что-то, что уже затрагивает те же темы - и лучше. И не хочется писать свое. Пусть даже это всего лишь игрушка, игра с двумя канонами...
А все из-за бомбардировщиков. Ура контекстному поиску - ища "Лучший вид на этот город...", я заодно составила представление о теме бомбардировщиков в поэзии Бродского. Ну и нашла то самое, из-за чего опустились руки.
Это "Колыбельная Трескового мыса". Странно, но я не читала ее - программную - никогда...
Там есть все, о чем я хотела написать.
Это сложный Бродский, срединный. Кажется, моя научная руководительница писала диссертацию по "Колыбельной..." - впрочем, не помню.
Странно думать, что выжил, но это случилось.
...А после сгустился мрак.
Все погасло. Гудела турбина, и ныло темя.
И пространство пятилось, точно рак,
пропуская время вперед. И время
шло на запад, точно к себе домой,
выпачкав платье тьмой.
Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже
одиночество. Кожа спины благодарна коже
спинки кресла за чувство прохлады. Вдали рука на
подлокотнике деревенеет. Дубовый лоск
покрывает костяшки суставов. Мозг
бьется, как льдинка о край стакана.
Как число в уме, на песке оставляя след,
океан громоздится во тьме, миллионы лет
мертвой зыбью баюкая щепку.
Потому что часы продолжают идти непрерывно, боль
затухает с годами. Если время играет роль
панацеи, то в силу того, что не терпит спешки,
ставши формой бессоницы: пробираясь пешком и вплавь,
в полушарьи орла сны содержат дурную явь
полушария решки.
Потому что поздно сказать "прощай"
и услышать что-либо в ответ, помимо
эха...
я пишу эти строки, стремясь рукой,
их выводящей почти вслепую,
на секунду опередить "на кой?",
с оных готовое губ в любую
минуту слететь и поплыть сквозь ночь,
увеличиваясь и проч.
Я пишу из Империи, чьи края
опускаются в воду. Снявши пробу с
двух океанов и континентов, я
чувствую то же почти, что глобус.
То есть дальше некуда. Дальше -- ряд
звезд. И они горят.
Потому что пока там -- светло, в твоем
полушарьи темно. Так сказать, одного светила
не хватает для двух заурядных тел.
То есть глобус склеен, как Бог хотел.
И его не хватило.
Опуская веки, я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Местность, где я нахожусь, есть рай,
ибо рай -- это место бессилья. Ибо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.
Ну, там можно подряд все цитировать. Страшное дело, вообще.
Зато теперь, кажется, у фика появилось название. "Перемена империи". Хм?
-
-
16.10.2007 в 00:33Название очень хорошее. :-)
-
-
16.10.2007 в 01:02Насчет названия... ой, я хотела сказать, что я еще подумаю, но скорее всего, так и останется. Уже приклеилось.