Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Le notti di...

С популярного... эээ... проекта (что-то вроде коллективного блога). Место в высшей степени странное, но тем не менее.

Возращалась из универстета и познакомилась с парнем в трамвае. Красивый, высокий, инициативу проявил и весь вечер просто соловьем заливался. Вытащил меня в парк, мы прекрасно провели время. Потом пошли к озеру, смотрели на воду, все было так романтично... А потом он вдруг выхватил у меня сумку и столкнул в озеро! Теперь вообще не верю парням Нефарт?

Вам ничего не напоминает? А то я уже думаю, что перифраз мне мерещится. Но если не мерещится, то как удачно. Точнее - уместно.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

стихотворение ночи

Я не знала раньше этого стихотворения у Гумилева, да и вообще не люблю его африканский цикл. Но это мне... «понравилось» о нем не скажешь.

Экваториальный лес

Я поставил палатку на каменном склоне
Абиссинских, сбегающих к западу, гор
И беспечно смотрел, как пылают закаты
Над зеленою крышей далеких лесов.

Прилетали оттуда какие-то птицы
С изумрудными перьями в длинных хвостах,
По ночам выбегали веселые зебры,
Мне был слышен их храп и удары копыт.

И однажды закат был особенно красен,
И особенный запах летел от лесов,
И к палатке моей подошел европеец,
Исхудалый, небритый, и есть попросил.

Вплоть до ночи он ел неумело и жадно,
Клал сардинки на мяса сухого ломоть,
Как пилюли проглатывал кубики магги
И в абсент добавлять отказался воды.

Я спросил, почему он так мертвенно бледен,
Почему его руки сухие дрожат,
Как листы… — «Лихорадка великого леса», —
Он ответил и с ужасом глянул назад.

Я спросил про большую открытую рану,
Что сквозь тряпки чернела на впалой груди,
Что с ним было? — «Горилла великого леса», —
Он сказал и не смел оглянуться назад.

Был с ним карлик, мне по пояс, голый и черный,
Мне казалось, что он не умел говорить,
Точно пес он сидел за своим господином,
Положив на колени бульдожье лицо.

Но когда мой слуга подтолкнул его в шутку,
Он оскалил ужасные зубы свои
И потом целый день волновался и фыркал
И раскрашенным дротиком бил по земле.

Я постель предоставил усталому гостю,
Лег на шкурах пантер, но не мог задремать,
Жадно слушая длинную дикую повесть,
Лихорадочный бред пришлеца из лесов.

Он вздыхал: — «Как темно… этот лес бесконечен…
Не увидеть нам солнца уже никогда…
Пьер, дневник у тебя? На груди под рубашкой?..
Лучше жизнь потерять нам, чем этот дневник!

«Почему нас покинули черные люди?
Горе, компасы наши они унесли…
Что нам делать? Не видно ни зверя, ни птицы;
Только посвист и шорох вверху и внизу!

«Пьер, заметил костры? Там наверное люди…
Неужели же мы, наконец, спасены?
Это карлики… сколько их, сколько собралось…
Пьер, стреляй! На костре — человечья нога!

«В рукопашную! Помни, отравлены стрелы…
Бей того, кто на пне… он кричит, он их вождь…
Горе мне! На куски разлетелась винтовка…
Ничего не могу… повалили меня…

«Нет, я жив, только связан… злодеи, злодеи,
Отпустите меня, я не в силах смотреть!..
Жарят Пьера… а мы с ним играли в Марселе,
На утесе у моря играли детьми.

«Что ты хочешь, собака? Ты встал на колени?
Я плюю на тебя, омерзительный зверь!
Но ты лижешь мне руки? Ты рвешь мои путы?
Да, я понял, ты богом считаешь меня…

«Ну, бежим! Не бери человечьего мяса,
Всемогущие боги его не едят…
Лес… о, лес бесконечный… я голоден, Акка,
Излови, если можешь, большую змею!» —

Он стонал и хрипел, он хватался за сердце
И на утро, почудилось мне, задремал;
Но когда я его разбудить, попытался,
Я увидел, что мухи ползли по глазам.

Я его закопал у подножия пальмы,
Крест поставил над грудой тяжелых камней,
И простые слова написал на дощечке:
— Христианин зарыт здесь, молитесь о нем.

Карлик, чистя свой дротик, смотрел равнодушно,
Но, когда я закончил печальный обряд,
Он вскочил и, не крикнув, помчался по склону,
Как олень, убегая в родные леса.

Через год я прочел во французских газетах,
Я прочел и печально поник головой:
— Из большой экспедиции к Верхнему Конго
До сих пор ни один не вернулся назад.

---

Я, кажется, слишком часто цитирую вещи, которых никто вокруг не знает. В частности, вот одна из таких вещей.
Когда я говорю с кем-то о своих текстах, я, бывает, привожу метафору "их нужно только вслух произнести". И тему любви о которой нужно успевать сказать, тоже часто поминаю в комментариях. Так вот почему:





"Как трудно найти
Простые слова,
И кружится, как много лет назад, голова.
Ты вновь не о том,
Взгляни ей в глаза,
Неужто это все, что ты хотел ей сказать?"

И дальше:

"...и выпустить на волю из горсти
Слова, что столько лет таились.
Слова, что к облакам способны вознести -
Их нужно только вслух произнести".

Очень почему-то важная для меня тема, с которой я не могу съехать.

---

еще немного о могучих бедрах

Это просто а-а-а-а-а!!!
Пьер Сувестр и Марсель Аллен

Трагический исход

«Что же касается Фантомаса, то он не испытывал никаких угрызений совести, и в то время, как Владимир стоял неподвижно, король преступного мира, наклонившись над бренными останками своей несчастной жертвы, привлек Владимира к своей груди.

Фантомас прикоснулся губами ко лбу молодого человека, и голосом необычайно нежным и умиленно растроганным неуловимый маэстро ужасов произнес совсем тихо:

– Сын мой, мое дитя!

Владимир, казалось, очнулся от своих грез и, инстинктивно отступив назад, вырвался из объятий этого страшного человека, который только что признался ему в своем отцовстве.

– Фантомас! Фантомас! – произнес Владимир, побледнев. – Что вы сказали? Разве это возможно, что я…

Фантомас решительно перешагнул через труп женщины и приблизился к Владимиру, оба машинально прислонились к гондоле большого воздушного шара, удерживаемого на земле с помощью тяжелых мешков с песком.

Король преступников взял руки молодого человека и до боли сжал их.

– Владимир, – произнес он, – ведь ты мой сын! Конечно, это странная история, но когда я узнал подробности, она меня очень взволновала. Я тебе сейчас объясню, почему я так надолго затерял твой след, не знал даже о твоем существовании. Но счастливый случай свел нас, и теперь связанные чувством любви, переполняющим наши сердца, мы будем непобедимыми королями всей вселенной! Я вижу, – продолжал Фантомас, опустив руку на плечо Владимира, – что ты унаследовал мою дерзость и силу, в твоих жилах течет моя кровь!

Тем временем как Владимир вопреки своей воле внутренне содрогался и чувствовал, как какая-то сверхъестественная сила воодушевляет его, призывая к смелым свершениям, Фантомас добавил:

– Весь мир принадлежит нам! Посмотри-ка, – говорил он, указывая на труп княгини, – так я поступаю с теми, кто предает меня! Посмотри-ка, – указал он на небо, в котором только что скрылся воздушный шар, унося с собой Жюва и Фандора, – так я убираю с пути тех, кто желает нам зла!»

*рыдает*
- Зинаида! Зинаида! - вскричал граф

@темы: могучее бедро

---

немного посторонних цитат

«А моя тяга к чётким определениям объяснима - я ведь полу-Дева с математическим складом ума».

«...у меня тоже математический склад ума, но я давно приняла как факт, что в мире нет ничего постояного и ничего доподлинно известного... и что живем мы не в четырех измерениях. а как минимум в пяти... хотя их, скорее всего, больше...»

«Не забывайте, что Эйнштейн автор Теории Относительности и для него уровень знаний человека был так же относителен, как и все остальное».

Как? Как у них это уживается в голове?

---

Хотя не в моих привычках показывать незаконченные вещи, но...
Не могу не, в общем.
У лазуля теперь есть тело! У него пока нет мейка и нормального парика, но уже есть приличные глазки и даже одежда.


Эксперимент почти успешен. Цвет догнали блашингом (вспышка, правда, выявила разницу, но вживую это менее заметно). Голова сидит, скажем так, удовлетворительно. Пропорции хороши. Возможно, в принципе, несколько модифицировать шею... Ледженд, я тебе подмигиваю:-))

---

Кагбэ в продолжение.

Одна из лучших песен о любви ever.
К сожалению, для России забанено оригинальное видео с глазастой-глазастой Мари Лафоре, Так что просто послушайте и не смотрите на видеоряд. Он значения не имеет. Там вообще ничего не имеет значения.
Marie Laforet - Mon Amour, Mon Ami

---

Что-то вроде продолжения "белых" фотографий.

Нужно, наверное, пояснить, почему "комплекс вины" и что вообще происходит на этих фото, и почему они выглядят так, как выглядят. Я уже кому-то рассказывала эту историю, но большинство из вас ее не слышало. Так что...

немного текста и четыре фотографии

Саймон обнимает Александру за плечи. Она тиха и отстраненна. То, что связывает их вместе - не любовь. Александра думает: он не любит меня. Наша связь не имеет будущего. Он аристократ, он никогда не пойдет против собственного происхождения.
А Лючи думает... нет, он не думает ни о чем. Он чувствует себя виноватым перед Александрой: отчасти она права - он не любит ее настолько сильно. А во-вторых, он знает, что все у них и началось с чувства вины. И вот почему.
Александра работает в огромном цветочном магазине - знаете, таком стеклянном, просвеченном солнцем, там много зелени и много девушек-продавщиц в бледно-зеленых платьицах. Лючи покупал у нее розы - шесть белых роз. Александра привлекла его внимание - и дальше все развивалось бы по тысячу лет известной всем схеме, если бы...
Если бы эти цветы он не покупал для другой девушки.
Когда-то, когда Лючи только еще начинал работать, был ассистентом патологанатома, он ходил на работу одной и той же дорогой. И, как это всегда бывает, встречал одних и тех же людей. В их числе была девушка - такая, каких в Лондоне тех лет было много. Встрепанная прическа, толстый свитер, черные чулки. Постепенно они начали улыбаться друг другу при встрече. Лючи не знал, кто она, куда идет, и не хотел узнавать - она была прекрасна именно как часть утра, часть ритуала, уверенности в том, что все идет как нужно - каждый день, без четверти девять.
Как-то утром Лючи видел ее снова. Она выглядела нервной, испуганной, шла и оглядывалась. Он мог бы подойти, спросить, что случилось. Но не подошел.
На следующий день Лючи увидел на столе своего шефа ее посмертную фотографию. А потом и тело на столе в секционной. Ее убили.
Она была похоронена за казенный счет. Однажды Лючи пошел на ее могилу - он сам не очень-то понимал, с какой целью. Возможно, попросить прощения. А по дороге решил купить цветов...
Он просто обратился к ближайшей продавщице. Александра подняла голову - и Лючи едва не отшатнулся. Так она была похожа на ту, погибшую девушку. Когда она заговорила, наваждение чуть угасло, но все же не исчезло совсем. Поэтому Лючи сказал, что будет ждать ее у выхода после окончания рабочего дня.
И в эту же встречу он рассказал ей о том, почему так заинтересовался ею.
Теперь он знает, что это было совсем уж глупо. Но кто же тогда знал, что все так затянется!.. Так думает Лючи, и он не знает, что же именно малодушно обозначает словом "все".
Но дневной свет гаснет, и грусть и неловкость прячутся в тенях. Они опять не знают, чем все это кончится, но пусть будет хотя бы так, как есть.










И, пожалуй, по этому поводу я заведу еще один тег.

@темы: рыжему делают биографию

---

Что связывает Александру и Лючи сильнее всего?
Как ни странно, это комплекс вины.
В общем, как пелось в одном мюзикле — "счастье, счастье, сердце на части".

еще шесть, никакой эротики

---

Теперь, когда благодаря миротворцам в голубых касках (я без всякого сарказма, есличо) все поутихло, я, пожалуй, расскажу о том, что мне интересно. Хотя соавтор подвесит меня за хвост:-))

Идею мы придумали действительно давно, только реализовывалась она немного иначе. Начав писать, попрыгав вокруг интересных нам эпизодов, мы как-то вдруг решили, что идея фанонна, а это скучно. Точнее, это я решила. Так бы фанфик и умер, если бы...
Если бы мы не придумали кураторов. Это случилось много позже, к концу года. Нам неожиданно пришла в голову их связная линия (потом она полностью перешла в текст), придумались характеры, взаимодействие... В общем, мы увлеклись вопросом "как эксперимент влияет на экспериментатора". И то, что мы придумали, было до того вкусно, что этим вкусным мы и продержались до конца.

Сейчас я скажу сцукоинтимную вещь. Весь фик был написан ради вот этого кусочка:

Наконец Ленц остановился, но так и остался сидеть спиной к Мору. Молчали оба. Вдруг Ленц заговорил:
— Я закрываю его дело. К этому все шло. А ведь он был не хуже других, я смотрел — многие вошли в кризис одновременно с ним. Он не был ненормальным, понимаете?
Мор молча слушал. Ленц встал и повернулся к нему. Он и так был бледен, а в свете экранов и вовсе выглядел призраком.
— Я предлагал — вы помните, я предлагал — перевести его в другую группу. Он мог бы выжить. Я просил вас расформировать группу — тогда он пошел бы на выбраковку и мог хотя бы умереть с достоинством. Да, он был слабым, но это не значит, что он должен был погибнуть так страшно! Это мы с вами, Мор, виноваты в его смерти! Это мы убили его!
Распаляясь, Ленц сжимал в руке маленький серебристый диктофон, все сильнее и сильнее, пока он не хрустнул — громко, на всю комнату. Ленц замер. Потом разжал ладонь и тупо смотрел, как с перчатки на стол медленно падают осколки.
Мор подошел ближе.
— Простите, — тихо произнес Ленц, — я… сорвался.
— Ваше состояние понятно, — мягко начал Мор. — Вы увидели в этом сапфире себя. И теперь у вас шок от того, что вы прошли по краю пропасти — и даже не заметили этого. Вы сейчас не сапфир, не элита. Вы сейчас находитесь в одном состоянии со своими подопечными. Я не зря советовал вам пройти супервизию — это ведь придумано не для дефектных, не для тех, кто не справляется с работой. Это для всех. Потому что все невольно перенимают, особенно поначалу, черты и чувства тех, за кем они наблюдают.
— Да, — ответил Ленц, не глядя на Мора, — мне действительно нужна супервизия.
— Уже нет, — Мор протянул ему узкую синюю карточку — направление на нейрокоррекцию. — Сегодня, через полчаса.
Ленц аккуратно сел в рабочее кресло и, глядя прямо перед собой, сжал ладони в замок. Но пальцы у него все равно дрожали. Ленц медленно, тяжело выдохнул и, собравшись наконец, протянул руку за направлением. Неловко поднялся и пошел к выходу.
В дверях его догнал успокаивающий голос Мора:
— Не бойтесь, Невилл. Это не последняя ваша нейрокоррекция.

Ну, почти.

---

Второй (или третий?) день себя чувствую так, будто мне в голову залили какую-то горячую жидкость. Ее много, и время от времени она давит изнутри на уши.
Девочко-чайник.

---

размяв пальцы

Ну что, соавтор, мы настоящие пейсатели. Нам Выкатывают Претензии!.. Мы воздействуем на чью-то реальность!

Балалайки были, деррида была, осталось только повайпить ниграми, собственно.
А вообще я люблю разводить дерриду, она потом так лопается прикольно.

---

У меня опять есть хорошая цитата. На этот раз из "Комментариев к пройденному".
Речь идет о ненаписанном романе "Белый ферзь", а конкретно - об устройстве Островной империи.

Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира

«Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира – все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды – гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары.
Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же как мы с вами – чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами.
А в центре царил Мир Справедливости. «Полдень, XXII век». Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности.
Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в «своем» круге, общество деликатно (а если надо – и грубо) вытесняло его туда, где ему было место – в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (чего-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип «каждому – свое» в самом широком его толковании...
...Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: «А что, у вас разве мир устроен иначе?» И он начинает говорить, объяснять, втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается, кивает, а потом замечает как бы вскользь: «Изящно. Очень красивая теория. Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике». И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать.
– Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, – говорит абориген. – Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал – до вас и без вас, – а вы не догадываетесь об этом...»

---

мертвец поднялся и понес крутой бред

А я говорила, что один из любимых героев АБС у меня - Айзек Бромберг?

«- А между прочим, все работы Бромберга по Монокосму исчезли... - негромко произнес Комов.
- Да не было у него никаких работ, конечно! - Горбовский слабо хихикнул. - Вы не знали Бромберга. Это был ядовитый старик с фантастической фантазией. Максик прислал ему свой встревоженный запрос. Бромберг, который до того сроду на эти темы не думал, уселся в удобное кресло, уставился на свой указательный палец и мигом высосал из него гипотезу Монокосма. Это заняло у него один вечер. А назавтра он об этом забыл...»

---

Итак, мы начинаем. Странно выкладывать фанфик, который вообще-то не должен был родиться. Мы его уже считали мертвым.

Авторы: Ghera aka институтка и Макавити
Название: «Пока мы лиц не обрели»
Фэндом: AnK
Рейтинг: PG
Саммари: Немного о том, как создаются боги.

Двери наблюдательного центра распахнулись, вошли двое: блонди в сером свободном френче, похожем на лабораторный халат, за ним — сапфир в жемчужно-белой униформе медицинских служб Эос.
Блонди сразу прошел к креслам терминала, занимавшего большую часть дальней стены, а его спутник задержался у входа из-за тревожного сигнала пропускного устройства, потребовавшего повторной аутентификации. Наконец, когда система контроля идентифицировала его, он подошел к терминалу.
— Все в порядке, Ленц? — спросил блонди.
— Да. Я не знал, что для работы в наблюдательном центре нужна отдельная регистрация. — Ленц сел в кресло и взял в руки дата-планшет — Теперь можно начинать.
Блонди кивнул, вставил в слот терминала ключ, лежавший перед ним на столе, и произнес:
— Конрад Мор, третья группа. Запустить проект.
Основной дисплей засветился голубоватым светом, выводя изображение просторной светлой аудитории.
— Наши подопечные, Ленц.
Аудиторию, или скорее конференц-зал, рассеченный длинным столом, занимала смешанная группа.
— Стандартный проектный состав, — заметил Мор, — Двое блонди: высший администратор и ведущий научную часть проекта, в данном случае, генетик. Общая административная подгруппа из двоих платин. Практик-генетик — сапфир, практики-тестеры — четверо джейдов. И низшая административная подгруппа — ониксы. Тоже четверо.
— Да, — кивнул Ленц, — я знаком с классификацией.
Мор продолжил:
— Учебная задача группы, которую мы курируем, носит научно-прикладной характер. У смежных групп — два социальных проекта и один чисто научный. Соответственно, состав там другой. Советую вам ознакомиться с их вводными данными, группы будут контактировать в свободное от занятий время.
— Разумеется, — Ленц глядел на экран и задумчиво потирал подбородок. Потом обратился к Мору:
— Я обучался в однородной группе. И у нас, и у смежных групп учебные проекты были чисто научными. Имеет ли значение, какую задачу решает та или иная группа? Мне, как физиологу, этой информации при подготовке не дали.
— Нет, задача сама по себе значения не имеет. Она влияет только на состав группы. Настоящая задача, о которой нашим подопечным пока ничего не известно…
— Пережить кризис, знаю.
— Именно. Это основное, остальное — вторично. На этот раз мы имеем дело со смешанной группой. Кризис в ней пройдет немного тяжелее, чем в однородных.
Некоторое время они молчали, наблюдая за группой на экране.
— Они выглядят такими спокойными, — заметил Ленц.
Мор улыбнулся:
— Это ненадолго.

После того, как научный руководитель объявил тему и суть проекта, группа углубилась в размышления и составление предварительных планов.
Итак, в чем же будет заключаться его задача… Рауль склонился над дата-планшетом, делая быстрые пометки. Во-первых, изучить общую картину генетического профиля граждан. Для этого понадобятся все выданные разрешения на размножение и генетические экспертизы по этим разрешениям за последние… скажем, пятнадцать лет. Так, чтобы родившиеся стопроцентно вступили в период фертильности. Это вполне достаточный срез — впрочем, можно будет проконсультироваться с тестерами или с Ремом. Далее — обработка этих сведений, вычленение параметров по трем категориям — ценные, индифферентные и опасные. Опасные, разумеется, в смысле потенциального вырождения…
— Вирц! — позвал Рауль. — Запишите, пожалуйста: генетические экспертизы за последние пятнадцать лет. Только граждане. Сведите в один документ и представьте мне.
Молодой бледный сапфир сосредоточенно кивнул.
Дальше наступает самый сложный этап. Нужно разработать простой и дешевый метод проверки генотипов. Следовательно, понадобится выделить один или несколько маркерных генов и выяснить их чувствительность. Да, задача обещает быть непростой…
— Так, еще, — Рауль снова обратился к Вирцу. — Изучите, пожалуйста, человеческий геном на возможность самых простых проверок. Результаты тоже мне.
И последнее — сама проверка. Пока неясно, как она будет проводиться — тесты, инъекции, физикальные обследования. Но в результате должно выйти вот что. Три группы: чистые, условно чистые и нечистые. Устойчивая и по-своему красивая система.
В отличие от прежней. Система Зейн громоздка и давно уже изъедена коррупцией: торговля пропусками в более высокие ранги, выдача разрешений на брак и размножение в обход генетической экспертизы… Закономерный итог — деградация.
Решение состоит в полном обновлении системы. Разделение только по генетическим параметрам, все остальное в сторону. Чистые имеют право на брак и размножение — конечно, с ограничениями, но не большими, чем обязательная медицинская проверка. Условно чистые такого права не имеют, для них все остается по-прежнему: генетическая экспертиза и разрешение на ее основе. Возможно даже, разрешение на браки с чистыми, чтобы кровь не застаивалась.
Ну, а третий класс, нечистые — на низшие работы или под уничтожение. Тут еще небезынтересная задачка — получить вирус, действующий только на определенные геномы… Но эта задачка скорее чисто теоретическая, эпидемиологический контроль не пропустит, а специалисты по социальным взаимодействиям вскинутся — им, если что, придется разрешать конфликты в обществе…
И последний этап — закрепление результатов. Самое простое, пожалуй — использовать те же методы, что и в первых этапах. Зачем отбрасывать уже наработанное? Пусть все дети, во всех парах, проходят проверку — это дополнительная сложность, но пока скрещивание людей не дает стопроцентно предсказуемых результатов. В зависимости от результатов проверки воспитываются в семьях, передаются в интернаты или уничтожаются.
Проект не долгосрочный — если все пойдет гладко, через пять-семь лет нас ждет полное оздоровление системы. Хотя конкретных сроков не ставили. Но пять-семь лет — прогноз оптимистический, наверняка джейды-тестеры попросят больше, чтобы сменилось хотя бы одно поколение, будут снижать индекс напряженности… Но это уже не его, Рауля, дело.
Он оторвался от планшета — его напарника, Вирца, уже не было.

Невилл Ленц был в отделе аналитики, когда его вызвали в центр наблюдения.
— Я знаю, вы сегодня наблюдать не собирались, но хотел, чтобы вы посмотрели. Это интересно. — Мор сидел в кресле у главного экрана. На экране шла трансляция из конференц-зала.
— Общее собрание?
— Да. Обычное общее собрание. Обсуждают ход работы над проектом. Садитесь.
Ленц сел и сосредоточился на трансляции: разговор шел о сроках выполнения работ.

— Эм, это слишком долго! — Рем Кадэ, блонди, даже не пытался казаться спокойным.
— Это реальные сроки. Я не могу рассчитывать время в процентах от общего. Наша с Вирцем работа занимает вполне конкретные часы и дни.
— Мне нужно, чтобы вы уложились в три месяца.
Рауль Эм пожал плечами:
— Нашу часть работы ускорить нельзя. Грубо говоря, мы не можем действовать быстрее химической реакции. Если и сокращать сроки, то только за счет времени моделирования...
— Это невозможно! — вмешался один из джейдов, Сирил Данн. — Время нужно не нам, а вычислительной системе. Соответственно, оно рассчитывается исходя из ее возможностей.
— Вы можете провести часть расчетов заранее?
— Нет. Мы можем начать, только получив необходимые данные от Эма.
Кадэ поднялся, обогнул стол и остановился ровно против Рауля. Все взгляды были устремлены на них, повисло молчание.
— Так, Эм, а что предлагаете вы? — спросил Рем с нажимом, перегибаясь через стол к Раулю.
— Есть способ сократить время работ вдвое, — спокойно ответил Эм.
— Я вас внимательно слушаю, — Рем наклонился еще ближе, глядя Раулю прямо в глаза.
— Большую часть времени при моделировании займет расчет базы. В зависимости от результатов наших исследований база может быть одного из семи типов. Если бы мы знали, какая именно база будет необходима, можно было бы смоделировать ее заранее. Она стандартна.
— А вы тип базы назвать пока не можете?— Рем выпрямился и задумчиво постукивал пальцами левой руки по манжету правой.
— Нет. Но группа моделирования может рассчитать все семь типов. Таким образом, когда мы с Вирцем предоставим результаты, большая часть расчетов для них будет уже готова.
Сирил Данн ошеломленно спросил:
— Вы предлагаете нам разработать шесть лишних, ненужных баз? Вы хоть понимаете, какой это объем работы?
— Понимаю. Но вы можете готовить их одновременно, хотя на это уйдет больше сил и времени. У нас с Вирцем такой возможности нет.
Джейды переглянулись, Рауль откинулся в кресле и смотрел на них чуть насмешливо. Кадэ сел, сцепил ладони в замок и некоторое время молчал. Потом обвел взглядом группу и медленно произнес:
— Ну что ж. Будем считать, что решение у нас есть.
Сирил покачал головой, Рауль улыбнулся.
— Предлагаю продолжить через два часа. Я должен представить план кураторам. После того, как он будет одобрен, обсудим конкретные детали, — Кадэ встал и направился к выходу. Когда он подошел к двери, один из платин громко бросил, как будто в воздух:
— Вы считаете, это нормально — вытаскивать целый проект только за счет группы моделирования?
Рем ответил, стоя в дверях:
— Вы хотите предложить лучший выход, Крейг?
— Не забывайте, я администратор научного направления. Если Эм не может уложиться в срок самостоятельно, я имею право запросить помощь со стороны.
— Нас просили сохранять автономность.
— Но при необходимости...
— Пока я не вижу такой необходимости.
Рем вышел.
Юстин Крейг переглянулся с другим платиной, Илайей Дензилом:
— Мне кажется, он заигрывается.
— Почему заигрывается? — подал голос, похоже, впервые за все собрание, сапфир.
— А вы не заметили, Вирц? Он не видит необходимости. Он считает, что у нас есть решение. Он с ума сходит от собственной значимости.
— Он администратор проекта. Ему решать.
Крейг зло посмотрел на сапфира.
— Но вам же выгодны его решения, не так ли? В случае провала виноваты будут аналитики, моделлеры, кто угодно, только не вы.
— Не говорите глупостей.
Юстин Крейг вскочил и наклонился через стол к сапфиру:
— Вирц, вы…
Рауль встал ему навстречу:
— Юстин, остановитесь. Решения администратора не обсуждаются. Если случится провал, у вас будет шанс изложить свои соображения по ошибкам в плане. А сейчас — просто подчинитесь.
Крейг ядовито глянул на Рауля, но промолчал.

Мор отключил звук и повернулся к Ленцу:
— Ваше мнение?
— Кадэ утверждает себя как лидера, а Эм отстаивает свою независимость, подчеркивая принципиальную разницу между ученым и администратором. Группа платин пытается вмешаться, войти в зону влияния, как у них это получится — вопрос будущего. Потенциальные конфликтогены.
Мор кивнул:
— Верно. Они просто, как бы это сказать, порыкивают друг на друга, как молодые звери. И обратите внимание, как легко устанавливается иерархия — при том, что они раньше даже не подозревали о ней.
Ленц пожал плечами:
— Я ведь говорил, мне это совсем незнакомо.
— А можете спрогнозировать окончательное распределение сил в группе? — вдруг переменил тему Мор.
— В норме распределение сил не поменяется: Кадэ будет номинальным лидером, Эм будет диктовать условия, но в целом признавать лидерство Кадэ. Крейг и Дензил примут свой статус подчиненных. Ониксы, джейды и сапфир сохранят нейтралитет.
— В норме, конечно,— Мор улыбнулся.
Ленц правильно понял его улыбку:
— Нет, я допускаю, что будут проблемы: уже сейчас Кадэ слишком давит, а Крейг энергично ему сопротивляется. И к тому же — Вирц, он отстает: не вошел в стадию кризиса и не понимает, что правила игры изменились.
— А, и вы это заметили? Вы наблюдательны.
— Не совсем так, просто утром пришли результаты последних измерений — пробы Вирца по-прежнему нейтральны.
— У нас непростая группа, — задумчиво заметил Мор. — Обычно я могу указать точно, кто уйдет на выбраковку, но здесь — нет. И готовьтесь, Ленц — отсеется не менее половины.
далее в комментариях

---

кукольное

Я, конечно, не могу подождать до утра со своими завиральными идеями.
Кто-нибудь знает - супергемская голова может сесть на доллмор модел долл? Бог с ним с цветом. Просто сесть, по шарнироприемнику и по диаметру? Формула два-пи-эр дала мне обхват супергемской шеи - 11,9, вместо заявленных на сайте 10,5. У меня есть надежда?

Гибридизация - зло. Она затягивает.

---

И хотя это немного глупо, я не могу не похвастаться.

Мы с Макавити закончили большой фанфик по Ai no Kusabi. Это был феноменально долгоиграющий проект: от идеи до воплощения прошло полтора года. Последние полгода мы его писали - и вот, наконец, закончили. Ура нам:-))

Это история о том, как элита становится такой... какой становится, в общем. Мы пытались ответить на вопросы генеза характеров и поговорить о том, как, собственно, создаются боги.
В общем, читайте завтра —

«Пока мы лиц не обрели»

---

Муж привез с Севера собственноручно сделанный игровой набор "Вечность".



Это принципиально не открывающаяся коробочка, внутри которой лежат буквы «ж», «о», «п» и «а».

смотреть ближе

Кстати, второй набор никто не хочет?